Запах женщины

Вышел «Парфюмер: история одного убийцы» — добросовестная экранизация романа про арт-маньяка.

Вряд ли какой роман сегодня меньше годится для экранизации, нежели «Парфюмер» Патрика Зюскинда. Вещица эта куда опасней, чем кажется на первый взгляд, и для простодушно-позитивной кинематографической современности совершенно не подходит. Однако логика производства всегда побеждает — книга, фильм, футболка, любой ресурс должен быть освоен и разработан досуха.

История Жан-Батиста Гренуя, убийцы, рассказана режиссером Томом Тыквером со смиренным почтением, предельно дословно к роману.

Монстр, рожденный в суете и плотной вони парижского рыбного рынка, он обладал исключительным обонянием и абсолютной аморальностью. С полным равнодушием пройдя через все страдания и лишения, что выпадали на долю сироты в XVIII столетии, он обрел цель в жизни, столкнувшись с рыжеволосой красавицей. Идя за ней по городу, он понял, что ее запах — самое прекрасное, что есть во вселенной. Случайно убив ее, обнаружил , что аромат этот уходит вместе с жизнью.

Гренуй прошел ученичество у парижского парфюмера и отправился дальше — в город Грасс, где рассчитывал найти способ удерживать запахи. Здесь он добьется цели — составит удивительный аромат из запахов убитых девушек, духи, которые пробуждают в людях неистовую, безоглядную любовь.

Том Тыквер казался режиссером достаточно тонким, умелым и упрямым, чтобы найти кинематографическое решение для романа.

Поначалу кажется, что так оно и есть. Ожидаемо достоверный, подробно-грязный и равнодушно-жестокий Париж в сцене рождения Гренуя приобретает гротескные черты, подходящие скорее Жан-Пьеру Жене, чем холодноватому немцу. Время от времени возникает чувство, что Тыквер нащупал блестящее решение — передать запахи, составляющие основу истории, через цвет; фантастические пейзажи явно навеяны Ван Гогом. Так же как картина грандиозной оргии на площади, в которую против воли оказались вовлечены добрые граждане Грасса — работы арт-хулигана Спенсера Туника.

Но машинерия крупнобюджетного производства взяла свое, в конечном счете все свелось к подробному живописному пересказу.

Замечательный британец Бен Уишоу, сыгравший Гренуя с неожиданно уместным изяществом, Дастин Хоффман в роли старого парфюмера и Алан Рикман в роли отца одной из убитых девушек, живые и мертвые рыжеволосые красавицы — все элементы на своих местах, все вполне живописно, достойно и нестыдно.

Не хватает лишь одного — содержания. Роман «Парфюмер» — притча, каким бы старомодным и заносчивым ни было это слово.

Довольно скромные литературные достоинства этой книги искупались емкостью образа Гренуя. Этот убийца — метафора творчества вообще, занятия античеловечного и разрушительного по своей природе.

Чем ближе творчество к гениальности, тем более безжалостно оно к миру. Оно питается миром и его же разрушает. Любой художник — чудовище, потому что ради своего замысла с легкостью принесет в жертву что угодно — если, конечно, он чего-то стоит.

Взгляд несовременный в эпоху торжества креативности. Тем более трогательно видеть аккуратность и добросовестность Тыквера, взявшегося за историю о том, что искусство пишется только кровью.

Антон Костылев, Газета.Ru, 14 сентября 2006

Олигарх и пустота

Непутевые заметки

Я — снотворное

У страха глаза велики